Действительно, Брогар, поставив на стол самое необходимое, не проявлял больше к гостям ни малейшего интереса. Мамаша Брогар, шаркая ногами, вышла из комнаты, а хозяин бродил взад-вперед, дымя зловонной трубкой иногда под самым носом Маргерит, как подобает свободному гражданину, для которого все вокруг равны.

— Черт бы побрал эту скотину! — выругался сэр Эндрю, охваченный чисто британским гневом, в то время как Брогар, покуривая и опершись на стол, высокомерно взирал на двух «sacrrres Anglais».

— Ради Бога, друг мой, — поспешно предупредила Маргерит, видя, что сэр Эндрю угрожающе сжал кулак, — помните, что вы во Франции, где народ в этом благословенном году не блещет добродушием.

— Я бы свернул шею этому мужлану! — сердито пробормотал сэр Эндрю.

Вняв совету Маргерит, он сел за стол рядом с ней, и оба изо всех сил старались обмануть друг друга, делая вид, что едят и пьют.

— Умоляю вас, не злите хозяина, — сказала Маргерит, — иначе он откажется отвечать на наши вопросы.

— Сделаю все, что от меня зависит, но я бы с большим удовольствием надавал ему пинков, чем стал бы расспрашивать о чем бы то ни было! Друг мой, — любезно обратился он к Брогару по-французски, постучав его по плечу, — вы много видели английских путешественников в этих местах?

Брогар, бросив на него взгляд через плечо, некоторое время продолжал попыхивать трубкой, а затем буркнул:

— Видел иногда…

— Англичане всегда знают, где раздобыть хорошее вино, не так ли, приятель? — легкомысленно продолжал сэр Эндрю. — Миледи желает узнать, не видели ли вы ее большого друга, высокого английского джентльмена, который часто приезжает в Кале по делам. Он недавно отправился в Париж, и миледи надеялась встретить его в Кале,

Маргерит старалась не смотреть на Брогара, чтобы не обнаружить беспокойства, с которым она ожидала его ответа. Но свободный французский гражданин никогда не спешит отвечать на вопросы. Помолчав, Брогар медленно произнес:

— Высокий англичанин? Да, я видел его сегодня.

— Видели сегодня? — переспросил сэр Эндрю.

— Ага! — буркнул Брогар. Затем он бесцеремонно взял со стула шляпу сэра Эндрю, надел ее себе на голову и подтянул свою грязную блузу, пытаясь изобразить с помощью пантомимы, что человек, о котором идет речь, был очень красиво одет. — Этот высокий англичанин — sacrrre aristo!.

Маргерит с трудом подавила вскрик.

— Это сэр Перси! — прошептала она. — Он даже не был переодет!

Молодая женщина улыбнулась сквозь набежавшие слезы при мысли о своем муже, пустившемся в смертельно опасное предприятие в камзоле, скроенном по последней моде, с жабо и манжетами из дорогих кружев.

— Какое безрассудство! — вздохнула она. — Скорее, сэр Эндрю, спросите этого человека, когда ушел Перси.

— В самом деле, приятель, — обратился к Брогару сэр Эндрю, — милорд всегда красиво одевается — высокий англичанин, которого вы видели, несомненно, друг миледи. Вы сказали, он ушел?

— Ушел, но вернется — он заказал ужин.

Сэр Эндрю предупреждающе положил ладонь на руку Маргерит — это было сделано как раз вовремя, ибо в следующую секунду она выдала бы себя радостным криком. Перси цел и невредим, он вернется сюда, и она скоро его увидит!..

— Вы говорите, — сказала она Брогару, превратившегося в ее глазах в посланного небом вестника блаженства, — что английский джентльмен должен вернуться сюда?

Вестник блаженства плюнул на пол, выражая презрение к аристократам, облюбовавшим «Серую кошку».

— Он заказал ужин, — буркнул хозяин, — значит, вернется.

— А вы не знаете, куда он пошел? — продолжала допытываться Маргерит, кладя точеную белую ручку на грязный рукав его голубой блузы.

— Достать лошадь и повозку, — лаконично ответил Брогар, сердито стряхивая руку, которую были бы счастливы поцеловать принцы.

— Когда же он ушел?

Но Брогар явно решил, что с него достаточно вопросов. Он считал, что свободному гражданину не подобает подвергаться допросам каких-то sacrrres aristos, даже если они богатые англичане. Поэтому, дабы не выглядеть раболепным, достойный трактирщик старался отвечать как можно более грубо.

— Не знаю, — огрызнулся он. — Я сказал достаточно, voyons, les aristos!.. [90] Он приходил сегодня, заказал ужин, ушел и вернется. Voila! [91]

И с этой прощальной демонстрацией права человека и гражданина грубить, сколько душе угодно, Брогар вышел из комнаты, захлопнув за собой дверь.

Глава двадцать третья

Надежда

— Право, мадам, — заметил сэр Эндрю, видя, что Маргерит намерена позвать назад сердитого хозяина, — лучше оставить его в покое. Больше из него ничего не удастся вытянуть, а мы можем возбудить в нем подозрения. Кто знает, сколько шпионов рыщет в этих Богом забытых местах.

— Что мне до этого, — беспечно откликнулась Маргерит, — когда я знаю, что мой муж цел и невредим, и что я скоро увижу его!

— Тише! — с тревогой предупредил сэр Эндрю, ибо от радости она заговорила в полный голос. — Во Франции в эти дни и стены имеют уши!

Быстро встав из-за стола, он обошел грязную комнату, остановился, прислушиваясь у двери, за которой только что скрылся Брогар, и откуда доносились ругательства и шарканье ног, и поднялся по ступенькам к чердаку, чтобы убедиться в отсутствии шпионов Шовлена.

— Мы одни, мсье лакей? — весело осведомилась Маргерит, когда молодой человек вновь сел рядом с ней. — Можем мы говорить?

— Да, но как можно тише, — ответил он.

— Не понимаю, почему у вас такое мрачное лицо? Что касается меня, то я готова плясать от радости! Больше нет причин для страхов. Наша лодка на берегу, «Пенистый гребень» стоит на якоре менее чем в двух милях, а мой муж, возможно, будет здесь в течение получаса. Никто нам не сможет воспрепятствовать — Шовлен и его шайка еще не прибыли в Кале.

— Боюсь, мадам, что в этом мы не можем быть уверены.

— Что вы имеете в виду?

— Шовлен был в Дувре одновременно с нами.

— Да, и задержан там тем же штормом, что и мы.

— Совершенно верно. Но — я не говорил об этом раньше, так как не хотел вас тревожить — я видел его на берегу за пять минут до того, как мы сели на корабль. Он был переодет cure [92] , так что сам Сатана, его покровитель, с трудом бы его узнал. Я слышал, как он договаривался насчет переезда в Кале, и думаю, что он отплыл менее чем через час после нас.

Лицо Маргерит тотчас же утратило радостное выражение. Она осознала страшную опасность, которая угрожала Перси, находившемуся на территории Франции. Здесь, в Кале, Шовлен, следующий за ним по пятам, был всемогущ; достаточно одного его слова, чтобы Перси арестовали, и тогда…

Кровь застыла в жилах молодой женщины. Шовлен поклялся отправить Алого Пимпернеля на гильотину, и теперь отважный герой, чья анонимность, до сих пор защищавшая его, была уничтожена ее собственной рукой, был во власти безжалостного врага!

Шовлен, после того, как он подстерег лорда Тони и сэра Эндрю в столовой «Приюта рыбака», получил в свое распоряжение все планы теперешнего предприятия. Арман Сен-Жюст, граф де Турней и другие беглые роялисты должны были встретиться с Алым Пимпернелем — или, как предполагалось сначала, с двумя его эмиссарами — сегодня, второго октября, в месте, очевидно, известном Лиге и неопределенно именуемом «хижиной папаши Бланшара».

Арман, чьи связи с Алым Пимпернелем и отречение от жестокой политики террора еще оставались неизвестными его соотечественникам, покинул Англию чуть более недели назад, везя с собой необходимые инструкции, которые должны были помочь ему встретить беженцев и доставить их в упомянутое место.

Все это сознавала Маргерит, и сэр Эндрю подтвердил ее догадки. Она понимала также, что когда сэр Перси узнал о краже Шовленом его планов и указаний помощникам, было уже поздно связаться с Арманом или послать беженцам новые распоряжения.